 |
Добро пожаловать
на сайт о наших любимых сериалах и фильмах. Каждый человек, возвращаясь вечером домой, или собираясь в кинотеатр, хочет получить удовольствие от просмотра, отвлечься от повседневной жизни, проблем. Фильмы дают нам возможность несколько часов в день смеяться или плакать, влюбляться или ненавидеть вместе с любимыми героями. На этом сайте мы постараемся собрать материалы по самым дорогим нам последним российским фильмам и сериалам. Тут мы сможем общаться в форуме, писать фики и развлекаться, просматривая фото и видео из сериалов. Надеемся вам понравится... |
| Вернуться на главную Хроники Снежной Королевы
Стр 1 Стр 2 Глава 14 Кира проснулась оттого, что яркий солнечный свет до невозможного раскалил подушку. Еще не успев раскрыть глаза, она точно знала, где находится. До нее доносилось приглушенное посвистывание, а над квартирой плыл аромат свежего кофе. Кое-как натянув на себя скомканный мужской джемпер, Кира вышла на кухню. Все вокруг купалось в ласковых лучах, отражалось в начищенных до блеска стеклах и терялось в табачном дыму. Малиновский босиком, в потертых домашних джинсах, зажав между зубами сигарету, колдовал над плитой. - Доброе утро. Он неопределенно махнул рукой, продолжая вращать ложку в турке с поистине шаманским одухотворением. Кира бросила взгляд на тоскливо стоящую в углу кофемашину: - А почему ты не включил свой агрегат? - она попыталась изобразить легкость, которую отнюдь не испытывала. Стряхнув пепел и не отрывая взгляд от плиты, Рома проговорил: - Не выношу суррогат. Кофе надо ва-рить. - Зачем ты тогда купил эту громадину? - Ну, на случай если кто-то у меня… - он замялся, - в общем, для гостей. - А я кто? Он все-таки обернулся на секунду, однако промолчал. Кира присела на краешек стула и, подтянув колено к подбородку, замерла. Из оцепенения ее вывел голос Малиновского: - Посудины не достанешь? - Конечно. Она распахнула створки шкафчика и снова поразилась царящей внутри чистоте. - Кто у тебя убирает? - Я - Ты? - А что? Я брезгливый по натуре. Садись, - он подхватил две кофейный чашки из ее рук и налил в них дымящийся напиток. - Молоко? - Нет, мне черный, - она сделал глоток. - Превосходно, ты мастер. От его молниеносного взгляда Кира невольно покраснела. - Я о кофе. Он кивнул и затушил сигарету. Они сидели друг напротив друга, но смотрели в пол. Сколько еще может длиться эта гнетущая тишина… - Ром, прости, я знаю, что время неудачное, но… - Ты хочешь спросить, как все это расценивать? - он будто весь сжался. - Нет, не пойми меня неправильно, я ничего от тебя не жду, - она словно физически прочувствовала, как одна за одной расслабляются мышцы его спины. - Это просто попытка понять, что вчера произошло. Именно вчера, не раньше… Он, наконец, посмотрел на нее и спокойно ответил: - А ничего вчера не произошло. Особенного, - озорная улыбка осветила его лицо. - Ну подумай, мы идем с работы, уставшие, голодные… куда-то еще идти? кого-то охмурять? зачем? когда под рукой есть теплое тело. Это и к тебе относится, - он подмигнул ей. - Признайся, мы ведь неплохо подходим друг другу. - Неплохо… - В этом смысле! - поспешил он уточнить. - Я не испытываю иллюзий на твой счет. Кофе остался? - Немного, - он прикурил еще. - Кир, не напрягайся, надоест - разбежимся. Она вернулась на свое место: - Дай затянуться, - требовательно протянутая рука. Молодой человек удивился, но молча протянул сигарету. Она глубоко затянулась и с наслаждением выпустила в потолок кольцо сизого дыма. Как давно она не курила! Почти пять лет… Она бросила потому, что Андрей настаивал… - Так ты согласна? - легкий наклон головы, растрепанные волосы… привлекателен, черт! Кира вдохнула очередную порцию никотина. Как от многого ей пришлось отказаться ради Жданова? Она променяла свой образ жизни, стиль одежды, старых друзей на то, чтобы соответствовать статусу невесты наследника модной империи. Ее глаза подернулись дымкой воспоминаний… В жизни Киры Воропаевой было немного мужчин. Почти с самого детства ей подспудно внушали мысль, что Андрей - ее судьба. И она верила. Ну а кто бы не поверил?! Ведь любить Жданова было на удивление легко. Сколько себя помнила, он представлялся Кире почти богом, стильный, высокий, с непослушной гривой черных волос… Даже не богом - темноглазым дьяволом с чарующей улыбкой. Там где он, там всегда бурлило веселье, шумели вечеринки, расцветали девичьи улыбки… А еще там был Рома. Всегда. Всегда за спиной, всегда в тени зубодробительного обаяния друга. Худенький тихий мальчик… Был ли у него тогда шанс в ее глазах? Ни единого! Да и мог ли заинтересовать Киру робкий студент без перспектив и положения в их кругах. Сейчас в полуметре от нее сидел успешный уверенный в себе мужчина, от одного взгляда которого женщины пачками падали к его ногам. О да, он, несомненно, проделал огромную работу над собой, а над Ждановым основательно потрудилась Пушкарева… Но тогда, кто мог предположить тогда, что все так обернется?! Всю сознательную жизнь примером для Киры служила Маргарита, пожертвовавшая карьерой ради мужа, и девушка строила свои отношения с их сыном по той же модели, наивно полагая, что Андрей ищет в женщине повторение своей матери. Какой же она была глупой! Сквозь далекий туман доносились обрывки воспоминаний о родителях… Мама никогда не ломала себя ради отца! Она была яркой, независимой личностью, но воспитать того же в дочерях, увы, не смогла или не успела… У ее матери была карьера, семья, любовь, настоящая любовь, не затерявшаяся в серых буднях. Любовь, которая согревала ее до последнего вздоха. Может, Кира что-то упустила? И вдруг, совсем рядом, в ее мыслях сверкнули, как брызги, белобрысые вихры и молоденький мальчишка в вечно грязных джинсах все повторял, как заклинание: "Кирюш, улыбнись в объектив, камера тебя любит! Я сделаю тебя самой известной моделью мира!" Женька-Женька… Она ведь готова была тогда бросить институт и рвануть с ним в Европу. Но ее отговорили: одумаешься, вернешься, а пятно на репутации останется… Еще затяжка. Рома терпеливо ждал, пока она вернется из своего далекого путешествия. Евгений Торопчин, один из лучших фотографов в мире моды, при их последней встрече даже не узнал Киру. От девушки, которую любила камера, осталась только тень… Она стояла и смотрела, как идут по подиуму молоденькие старлетки, а в глазах закипали слезы. Слезы от собственной трусости, от злости, что не удержал, не убедил! В его же глазах читалась только жалость… - Кир, с тобой все в порядке? - Да, вполне, - она тряхнула спутанными волосами и встала. - Думаю, у тебя найдется запасная щетка, - ядовитая ирония потонула в накатившем вдруг смущении. Он перехватил ее руку... он удержал… - Я не услышал ответ на свой вопрос. - Какой? - Ты согласна на мое предложение? - голос прозвучал напряженно. - Или мне так и предстоит гоняться за тобой по лифтам и гаражам? - снова все переводит в шутку, как это на него похоже. Кира едва заметно покачала головой: неужели она сейчас всерьез обдумывает это? Хотя… хотя, может, так правильнее всего: без лжи, без клятв в вечной любви, без измен… Как он может ей изменить, если не обещает верности до гроба? - Если вдруг откажешься, я пойму, у тебя нелегкий период… Одним коротким жестом она прервала его начавшийся было покаянный монолог. О чем здесь думать?! Смешно! Смешно и страшно. Страшно принимать самостоятельные решения, когда всю жизнь все решали за нее. По воле старших ее принесли на алтарь высших идеалов, которые так и осталась миражом. А делала ли она вообще хоть что-нибудь не по указке? Был ли в ее жизни пусть один, но поступок, который Кира Воропаева совершила только во имя себя?! Ответ пришел из ниоткуда: однажды… совсем недавно… когда вчера вечером села в машину Малиновского - и она сделала шаг в пропасть: - Я согласна. Глава 15 Две фигуры быстрым шагом шли сквозь толпу сонных людей, сгрудившихся возле пепельниц на первом этаже и гудевших, как растревоженный улей. Мятая юбка как манифест свободы заставляла женщину еще выше вздернуть подбородок. Идеальные стрелки на свежевыглаженных брюках мужчины только подчеркивали небрежность его образа. "Да, Кир, утюг ты у него попросить не догадалась!" - попавшийся по дороге Потапкин покрылся инеем от ее взгляда. "Да, Малина, в детстве ты в шпионов не наигрался!" - но все же не удержался и подмигнул шедшей от него в полуметре Снежной Королеве. Еще минута и ваш выход, господа! Зевающая Маша полулежала на стойке ресепшена, когда синхронно раскрылись оба лифта и сразу два начальника вошли в холл. Подобравшись, как солдат на параде, Тропинкина бодрым голосом отрапортовала: - Доброе утро, Кира Юрьевна, Роман Дмитрич! Роман Дмитрич, через полчаса приедут поставщики, они уже звонили. - Спасибо, Маша, - теперь на его лице нельзя было прочесть ни единой мысли. - Кира Юрьевна, ааа.. Вас Катя… тьфу, Екатерина Валерьевна искала, просила позвонить, когда Вы появитесь.. вот… - Хорошо, - она кивнула и почти бегом направилась к себе. - Оба в плохом настроении, - заключила Мария и сладко потянулась. - Как же хорошо вернуться на ресепшн: всегда все узнаешь первая! - и привычным жестом начала набирать номера Женсовета по всем телефонам. - Шура, доброе утро, Вика появилась? - Нет, Кира Юрьевна. - Отлично! Как появится - сразу ко мне, и позвони, пожалуйста, Кате, узнай, что она хотела. - Да, сейчас все сделаю. Шаг. Дверь. Стол. Итак, день начался… А за ним еще один, и еще - водоворот будничной суеты закружил Киру. Где утро? Где вечер? Вторник, среда, пятница, снова понедельник… Ей казалось, что ее завели потайным ключиком и забыли показать, где кнопка: она спорила, ругалась, отстаивала… и работала, работала, работала до изнеможения! Столько надо успеть: Вику накормить и посадить в такси, кипу бумаг на столе разобрать и подписать, контракт на открытие нового магазина утрясти и проплатить, машину заправить и помыть… Время летело стрелой, и не было минутки остановиться, присесть и подумать, а куда же она бежит? Не куда, а откуда. Или, может… к кому? - Роман Дмитрич, - скрипучий голос Шуры, как ножом, резал воздух, - вот тут папка… - Все потом, все потом, время семь, я уже убегаю. А Кира Юрьевна? - У себя пока. - Вот и ладненько, - довольный смешок и чуть громче, чем требовалось, - я поехал! Один день сменял другой, абсолютно похожий на предыдущий, но вот ночь… Ночью падала с лица ледяная маска, и Кира с головой погружалась в омут сладких грез и тихого незнания. Не было ни признаний, ни обещаний, только сердце замирало от прикосновений теплых губ к холодной коже, и Снежная Королева таяла, таяла, превращаясь в океан, из глубин которого восставали давно похороненные желания. - Кир, ты хорошо себя чувствуешь? - озабоченное лицо Вики склонилось совсем близко. - Великолепно! - Но ты такая бледная, да еще и накраситься забыла… "А где я по-твоему косметику возьму?!" Она злилась, когда видела его отдохнувшую улыбку и накрахмаленную рубашку. Обаятельный циник - всегда весел и учтив, а ее ноги не носили от усталости. Но как разорвать эту цепь бытия?! - Рома. - Кира. Расходятся в разные стороны, чтобы потом, позже, под покровом темноты схлестнуться в огненном вихре. Рука к руке. Тело к телу. И только удовольствие легкими молниями разбегается по коже. - Кир, Катерине нужно твое одобрение на закупки. - Да, Андрей, уже иду. Она стоит и смотрит, как Жданов бережно обнимает жену за плечи, усаживая в мягкое кресло. Жену. Почему ее это больше не трогает? Или все еще болит старая рана?.. Окружающий мир плывет и исчезает, оставляя лишь неясный шум в ушах, а перед ней, как наяву, встает шелковая простынь вокруг мужских бедер, и остатки ужина на журнальном столике, и темный силуэт у открытого окна… Огни большого города мерцают и переливаются под ногами, а мужские руки мощным рывком вновь отрывают ее от пола, и нет больше ни мыслей, ни чувств - только два тлеющих отблеска сигарет и снова омут… будильник… слипающиеся глаза… - Ром, черт, где мои ключи от машины? И из соседней комнаты: - Там, где ты их вчера бросила. - А это где? - В шкафу, на полке, рядом с твоими светлыми брюками. - Я сейчас в светлых брюках. - Ну, значит, с желтыми или горчичными, - последние слова заглушает шум воды. Кира открывает шкаф, и на нее в веселом беспорядке вываливается ворох женских блузок. Десять минут… пятнадцать… - Кир, мы уже опаздываем. Кто-нибудь увидит, что моя машина осталась на стоянке. - Я предлагала ехать на двух, - подпрыгивая на одной ноге, она впадает в комнату. - Колготки порвались. Он выходит в соседнюю комнату и через минуту возвращается: - Лови запасные, - маленький сверток описывает дугу в воздухе. Он снова выходит, и до Киры доносится его вымученный стон: - После тебя в ванной как Мамай прошел. - Захвати мою помаду. - Какую? - На твой выбор. - Да их тут куча! Две фигуры быстрым шагом идут сквозь толпу сонных людей, сгрудившихся возле пепельниц на первом этаже и гудящих, как растревоженный улей. Новые брюки как право на место в его жизни заставляют женщину весело сверкать глазами. Наспех завязанный галстук мужчины лишь уступка необходимости делить зеркало. "Да, Кирюш, тебе бы не мешало наконец выспаться!" - попавшийся по дороге Потапкин расплывается в ответной улыбке. "Да, Малиновский, надо научить ее варить кофе!" - и он подмигивает самой отвратительной кухарке на его памяти. Еще минута и ваш выход, господа! Они стоят совсем рядом. Его рука сжимает ее руку. Дверь лифта медленно отъезжает, и они разом натыкаются на удивленный взгляд Жданова… Глава 16 Изумление застыло во взгляде Жданова - руки мгновенно разъединились. Мужские пальцы сжались в кулак, а женские все продолжали едва заметно перебирать воздух. - Кир, ты опоздала на целый час! Что с тобой вдруг приключилось? Она дернулась: - Ну, я вроде имею на это право, - высокомерие и тут спасло ее, подавив все остальные эмоции. - Да просто на тебя не похоже - проспать деловой завтрак с клиентами, - он посторонился, давая им возможность выйти. - И я подумал… - О, Боже, - Кира застонала. - Ладно, не суть, Катерина уже вместо тебя поехала, а я сейчас должен ее забрать, - как всегда, когда речь заходила о Пушкаревой, простите Ждановой, лицо Андрея приобрело чуть глуповатое выражение. - Но обычно это наш директор по маркетингу просыпает, а вот ты… Кира отвела взгляд. И слепой бы понял, что тема выбрана неудачно... Андрей тут же обернулся в противоположную сторону: - Кстати, скажи-ка друг мой Ромио, что за красотка задержала тебя на этот раз? Последняя краска сбежала с лица Киры - веселый тон президента ну никак не вязался с опасностью, таившейся в его вопросе. Малиновский украдкой взглянул на нее - "и почему же Штирлиц так боится провала? Страшно, что подумает несостоявшийся муж?" - губы скривила неприятная усмешка: - Некая особа с горячей кровью и снежным сердцем. Кире стало нехорошо - она прислонилась спиной к стене и попыталась дышать ровнее. Но Жданов явно не уловил намека: - Звучит интригующе. Я ее знаю? "Ну держись, Кира Юрьевна! Входим в пике! Гарантирую!" - и нарочито весело: - О да, по прошлой жизни! Она покачнулась - еще секунда, и грохнется в обморок! Рома видимо понял, что перегнул палку, и в мгновение ока переместился поближе, подставив плечо. Андрей рассмеялся: - Ну тогда мне и неинтересно. Все так далеко... Киру бил озноб - она не могла поверить, что все это происходит с ней. Именно с ней! здесь и сейчас! А голос Жданова продолжал словно издалека: - В моей жизни есть только одна женщина, и поверьте мне… Слова потонули в нараставшем в воздухе напряжении. Рома внимательно наблюдал, как за доли секунды смущение на лице Киры сменялось отчаянием и обратно, пытаясь понять причину все усиливавшегося внутри себя раздражения. "Ей до сих пор больно? - что-то кольнуло в висок. - Сколько можно страдать по проигранному трофею?!" Он наблюдал, как медленно расширяются зрачки Снежной Королевы, как взгляд леденеет и замирает на лице другого мужчины… А почему ему собственно так важна ее реакция? Он хочет от нее чего-то конкретного? - Я действительно забыла о встрече, прости. "За что она извиняется? За опоздание ли?" - Прекрати, все мы грешны. Бледное лицо заалело в мгновение ока. "Что ты испытываешь, Кира? Неловкость? Стыд? Боишься, что Жданов поймает тебя с поличным?!" - Малиновского начинало потрясывать. - Кир, ты хорошо себя чувствуешь? - Да, Андрюш, спасибо… "Почему ее голос до сих пор дрожит, стоит произнести его имя?" А почему сейчас дрожит сам Малиновский? Неужели ему неприятно это слушать? Он ревнует?! Что за бред! - Ты не заболела? Вон как щеки лихорадит. Рома сквозь пелену собственной внутренней войны наблюдал, как широкая мужская ладонь бережно отвела с лица светлую прядь волос и дотронулась до лба. "Да как он смеет?!" Протест был таким внезапным и бурным, что Рома вздрогнул: что-то с ним определенно не так. Он ведь был готов отшвырнуть друга через весь коридор только за невинное прикосновение. Он что, действительно готов перестать прятаться? А потом? Остановиться на одной женщине? Ну неет, он на это не способен! Однако внутренний голос тут же поспешил съязвить: а давно у тебя была другая женщина? А тебя кто-нибудь спрашивал?! Молодой человек набрал полные легкие воздуха и попытался успокоиться? Ну что в самом деле произошло? Обычное утро, они как всегда приехали на работу, ну, нарвались на Жданова, ну поговорили, но она же стоит рядом с ним, с Ромой, опирается на его плечо, мнет полы его пальто… Они сейчас разойдутся по кабинетам, но вечером-то все равно уедут вместе… И тут его накрыла новая волна паники: он же давно мысленно говорит о них с Кирой "мы"! И теперь МЫ прочно засело у него в голове, отметая иное. Это надо было переварить. Посидеть в тишине и обдумать, что же творится и, главное, что делать дальше. Он собирается во всеуслышание объявить о своих правах на нее? Почему-то сейчас подобная мысль не казалась очень уж страшной. Все лучше, чем смотреть, как к ней прикасаются чужие руки! Двери лифта снова открылись, и оттуда подпрыгивающей походкой страуса появился Зорькин. Жданов моментально изменился в лице. - Сдается мне, Палыч, что в нагрузку к Пушкаревой ты получил слишком много ее бывших? - Рома рассмеялся, только ему было как-то совсем не весело. - Они не бывшие, - процедил Андрей сквозь зубы. - Они моя головная боль. - Неужели ты до сих пор ревнуешь к этому недоразумению? - произнесла Кира. Ее голос дрогнул? Или ему кажется? Жданов размял плечи как перед боем: - Кира, может, он и недоразумение, но не стоит его недооценивать, - жест рукой явно свидетельствовал о его намерении придушить ненавистного дружка своей ненаглядной. - Я всегда начеку! Зорькин явно услышал последнюю реплику. Он замедлил шаг, степенно обернулся и произнес: - Доброе утро, господа. - А для Вас, Николай Антоныч, утро начинается несравнимо позже, как я погляжу… Во взгляде Зорькина появилась обреченная покорность - это никогда не кончится: - Начальство не опаздывает, начальство задерживается, - надменный взгляд должен был остудить пыл соперника, однако напротив сработал катализатором. - Ах начальство! Ну я тебе сейчас покажу начальство… Малиновский хмыкнул, а незадачливый финансовый директор начал быстро пятиться к двери. - Андрюша, Андрюша, остынь, - Рома схватил Жданова за рукав пальто. - Ты ведь куда-то собирался. - Ну, собирался! - Куда? - Катьку забрать, - чувствовалось, что он начинает успокаиваться. - Ну так иди. - Сейчас… да, уже пора. В этот момент раздался звонок мобильного. - Да, любимая. Да, сейчас поеду, через минуту. Что?.. да, Кира пришла, вид у нее не очень здоровый, но говорит что в норме… - Кир, может тебе отлежаться пару дней дома? Она отрицательно покачала головой. - Говорит, не хочет… через сколько тебя забрать… как не надо?.. чтооооо? - а вот теперь он напоминал бешенного гепарда: тело сжалось как перед прыжком, а нежное воркование моментально сменилось звериным рыком. - Он. Там. Что. Делает?.. ах случайно? И часто это с ним? Подожди, я приеду, не вздумай садиться в его машину! Он с треском захлопнул крышку и рванул к двери лифта. Кнопка вызова раскалилась от нетерпения, с которым по нему молотили загорелые пальцы. Про недавних собеседников он и думать забыл. - Эй, Палыч, что-то случилось? - Извини, я тороплюсь. - На пожар? - Надо успеть кое с кем парой фраз переброситься… - Еще один бывший? - попыталась пошутить Кира, но шутка не удалась. Глаза Жданова метали молнии: - Угадала, - он скрипнул зубами. - Этот… мармеладный! Он видите ли проезжал мимо, дай, думаю, подвезу чужую жену! Заодно и обедом накормлю! - Андрей, она что, не может пообедать ни с кем кроме тебя? - неожиданно женская солидарность оказалась сильнее старых обид. - Может. Но не с ним! - Ты все еще злишься из-за тех свиданий? - "Малиновский, ну почему тебе так хочется сегодня позлобствовать?!" - Это были не свидания! - взорвался Андрей. - А что же? - Это… это Катя меня ревновать заставляла… - А насколько я помню, она тебя тогда знать не желала… - "Мдаа, Ромыч, может, попридержишь язык-то?" - Я, кстати, до сих пор удивляюсь, как она вообще тебя к себе подпустила… Андрей бросил короткий взгляд на Киру - та застыла. - Случай помог. Женщина молча потупила взгляд. - Что такое? - Рома напрягся. - Ничего. Кир… - Ты обещал… - Знаю, прости, больше ни слова. Ты в порядке? Она кивнула: - Да. Может, сменим тему? Малиновский понимал, что теряет нить разговора: - Вы о чем? - Старая история, - ответил Андрей тихо. - Да. - Кир, ты ведь знаешь, что я тебе благодарен? - почти шепот… Между этими двумя повисло едва уловимое, но оттого еще более интимное понимание. Для Малиновского это стало последней каплей. Он с такой силой сжал женскую ладонь, что у Киры на секунду перехватило дыхание, однако она ничем себя не выдала. Внутри же Ромы клокотала ярость. Она выплескивалась из-под ресниц, в бешеном ритме гнала удары сердца… - Ладно, мне пора, - через секунду Андрея уже не было. Итак, буря миновала, Жданов ничего не заметил. Как не заметил он и сцепленных в складках пальто рук, и откровенных взглядов, и настойчивого ежеминутного касания тел… Зато Маша Тропинкина была готова поспорить на свою месячную зарплату, что все это БЫЛО! Глава 17 Рома наконец повернулся к застывшей рядом фигуре: - Побежишь за ним? - Что… - она не вполне уловила его состояние. - Я спросил, побежишь за ним?! - рука все еще крепко удерживала ее, не давая пошевелиться. До Киры начинало доходить, что с Малиновским творится что-то неладное: - Ром, ты о чем? - Я же видел, как ты на него смотрела! До сих пор не смирилась с тем, что она женился на Пушкаревой? - слова с шипением прорывались сквозь зубы. - Что ты такое говоришь? Ее растерянный вид был настолько искренним, что он почти готов был поверить. Но лишь почти. - Я видел, как ты на него смотрела! - Рома… - Ты просто зациклилась на нем! - Это смешно… - Скажи, а ты и в постели думаешь о Жданове? - Малиновский! - она покраснела. - Ну же, ответь, не будь трусихой! Кто из нас лучше? Она не мигая встретила его взгляд, боясь поверить... - Будь ты проклята, Снежная Королева! - он с силой отбросил ее руку и пошел прочь. Кира смотрела ему вслед. Он ушел в таком бешенстве, в каком не был с той самой первой ночи, когда вдруг решил, что она заменила им Жданова. Какой же он глупый! Она никогда их не сравнивала: ну как сравнить несравнимое? Из-за чего он злится? Да, возможно, она действительно смотрела сегодня на Андрея как-то иначе, но чтоб вот такая реакция… Она смотрела на бывшего жениха и видела перед собой родного человека, только и всего. Но ничего не дрогнуло в груди. Она просто хотела запомнить его вот таким, умиротворенным и счастливым, чтобы навсегда стереть из памяти образ лжи и боли. Она хотела закрыть огромную главу своей жизни без сожалений, и сердце ее молчало… Молчало, пока она не почувствовала прикосновение другой руки. И рука эта, чужая и такая знакомая, причиняла боль, но вместе с тем давала ей ощущение ни с чем не сравнимой свободы, свободы быть женщиной! Господи, что происходит?! Ответ напрашивался сам собой, но было страшно принять его сейчас. "Это не любовь. Это не может быть любовью!!!" Она прижала пальцы к вискам и тихо застонала. С этим пора заканчивать. Из огня да в полымя - плохо кончите, Кира Юрьевна! Тем не менее она слишком хорошо понимала, что механизм уже запущен и что-то неумолимо меняется внутри нее. Но влюбиться в Малиновского было бы непоправимой ошибкой! Надо бежать. Немедленно. Пока еще есть возможность… а она есть? Есть! И пусть сжимается сердце и учащается пульс. Она не имеет права этого допустить! - Дамочки, говорю же вам, они держались за руки! - Маш, ну ты что, мы же говорим о Кире Юрьевне, - Света отмахнулась от этого предположения. - Она разумная женщина, а тут Малиновский? Ни за что не поверю. - Действительно, Маш, - Шура нервно вышагивала в курилке. - Ну он же в сто раз хуже Жданова. Нет, я не спорю, Роман Дмитрич хороший начальник, но вот чтоб жених… - Дамочки, да я и не говорю, что он ее жених, - она прижала руки к своему основному достоянию. - Но они же живые люди, ну мало ли чего… - Ни мало ли, - Амура тряхнула браслетами, - я неплохо ее изучила. Она на такое не способна. Это же какой удар по репутации - стать очередным номером в чьем-то списке. Нет, невозможно. А Маша все не унималась: - Почему очередным? Да они второй месяц почти каждый день приезжают одновременно! - Ты хочешь сказать вместе? - Света не могла скрыть свое недоумение. - Нет, этого я не говорила, но! Они появляются максимум с разницей в минуту, мак-си-мум! - Это может быть простое совпадение, - Ольга Вячеславовна успокаивающе улыбнулась. - Совпадение? Столько раз подряд?! - Да, странно, - наконец согласилась Амура. - Если бы я, а не эта мисс МГИМО была ее секретарем, уж я бы узнала… - Узнала бы она, - незамедлительно фыркнула Шура. - Ты свои прорицательские способности нам уже доказала! - Когда это? - А когда проморгала роман Катюхи со Ждановым прямо у себя под носом! - Можно подумать, вы заметили! - Ну мы и не потомственные гадалки! - Ой-ой-ой! Уела, да я… - А Шура ведь права, - прервала их спор Ольга, - может, мы и на этот раз слишком поспешно отметаем подозрения. - Ну не знаю, - Света вздохнула, - я все равно в это не верю - Значит надо проверить! - Маша воспряла. - Я теперь буду внимательнее отслеживать их перемещения. - Ну а я тогда удвою наблюдение в приемной! - объявила Шура. На сем заседание Женсовета было объявлено закрытым. Она не видела его до вечера. Каким-то непостижимым образом он умудрялся весь день не попадаться Кире на глаза. Очевидно, сегодня ей предстоит ночевать одной. Невольно подумалось о том, как давно она последний раз оставалась в своей квартире… Она внезапно почувствовала страшную усталость оттого, что безбожно запуталась в собственной жизни. Дверь едва слышно скрипнула, пропуская внутрь запоздалого посетителя. Она узнала эти шаги. За спиной раздалось смущенное покашливание: - Ты готова? - Готова? - она резко обернулась. - К чему? - Ну, в смысле, - он замялся. - Мы едем? - Мы? С утра ты говорил совсем другое. - Прости, я сорвался, не высыпаюсь, - он невесело улыбнулся. - Ты злишься? - Отнюдь. Сегодня это определение больше подходит тебе. Рома промолчал. Он и сам не мог до конца понять, из-за чего так завелся тогда у лифта. Из-за Жданова ли? Или он испугался внезапно проснувшихся собственнических инстинктов? Он знал, что придется извиняться, и весь день вынашивал теории в свое оправдание, но когда нужный момент настал, заготовленные слова как-то не шли с языка. Он просто произнес: - Кир, я виноват. Я не должен был так с тобой разговаривать. Я признаю это. Могу я загладить свое поведение ужином? - Ужином? - он затаила дыхание. - Ну да, может, поедем поедим в каком-нибудь уютном ресторанчике? Что скажешь? "Ого! А ты действительно чувствуешь себя виноватым!" - Неудачная идея. Нас могут увидеть. - И что с того? Мы разве не можем просто поесть? Как старые друзья? - Мы никогда не были друзьями, Ром. - Хорошо, пусть как деловые партнеры. Да не все ли равно кто что подумает! "Уууу, милый, а вот это мне уже не нравится" - Так мы едем? А она никак не могла решиться. Если утром она все для себя решила: пора заканчивать этот фарс! То сейчас, когда он стоял так близко, а глаза, казалось, умоляли… Ее голос смягчился: - Конечно, едем. Всю дорогу до ресторана она уговаривала себя, что, в сущности, этот вечер ничем не отличается от любого другого, что они провели вместе. Машина, еда, секс, сон, подъем. Но она понимала, что обманывает себя. Если Рома повезет ее в какой-нибудь малоизвестный ресторан на отшибе, это еще полбеды… Машина резко завернула на парковку, и Киру охватил ужас - ее худшие опасения сбывались: он привез ее в "Лиссабон"! - Почему сюда? Он взглянул на нее, но промолчал, а только вышел из машины и рывком распахнул перед ней дверь. Он и сам не знал, почему выбрал это место. Сначала он хотел отвезти ее в уютное тихое заведение, где царят тишина и полумрак, но потом как будто что-то подтолкнуло его в противоположном направлении. Сегодняшний день выдался на редкость тяжелым: он метался от злости к раскаянию, от стыда за свое поведение к яростному желанию ворваться в кабинет напротив и задрать эту строптивую юбку выше головы! Уфф, он сам не знал, что с ним творится. В памяти настойчиво всплывала мысль, что рандеву Жданова со своей секретаршей именно в "Лиссабоне" моментально стало достоянием всей Москвы. Он хотел того же? Да, черт побери! Кира Воропаева - его! И пора в этом признаться. Прежде всего, самому себе… - Что дама будет пить? - Стакан сока, пожалуйста. - Сока? - Рома оторвал удивленный взгляд от меню - Сегодня у меня нет настроения для алкоголя. Он кивнул: -Даме сок. Виноградный? Она кивнула - разумеется, он знал. - А мне бокал вина. На Ваш вкус. Официант удалился. Двое за столиком замерли. Кира заговорила первая: - Ты сегодня был очень занят. - Я избегал тебя. Разговор принимал нежелательный оборот. - Я спросила о работе. - Тебе неприятна моя откровенность, - рот изогнулся в усмешке. - Не бойся, я не буду тебя шокировать признаниями в любви. Что это? ирония? шутка? самозащита? - Я не боюсь. - Ну да, ты же слишком хорошо меня знаешь. Откуда эта горечь в голосе? - Ты выбрала, что будешь заказывать? - Я не голодна, - сцепленные в напряженном ожидании руки. Рома с силой захлопнул меню: - Скажи, что происходит? Она молчала. - Ты ведь всю дорогу хотела мне что-то сказать. Когда он научился читать ее мысли?! - Помнишь, ты говорил, что если надоест… - Ты хочешь расстаться? Она опустила глаза. - Прекрасно. Так что ты будешь есть? Она вскинулась: - Ты меня совсем не слушаешь? - Отчего же? Я все прекрасно слышал. Ты хочешь расстаться - я не против, но это не повод морить себя голодом. Он так спокоен… Малиновского трясло. Впервые в жизни он уже был почти готов попытаться связать себя с одной женщиной и вот тебе раз! Она его бросает! Спокоен ли?.. Кира отметила, как нервно подрагивают его пальцы, сжимающие сигарету. Она бежит от него! Бежит?.. И тут все наконец встало на свои места. Рома понял, что здесь он бессилен. Ему ничего не дано изменить… - А ты не хочешь узнать почему? - Это не важно. - Как не важно? - она опешила. - Ты приняла решение. А я не принуждаю девственниц. - Кого? - ее глаза стали похожи на два блюдца, в которых отразилось непомерное удивление. Он слегка наклонился к ней и почти прошептал: - Ты невинна, как младенец, Снежная Королева. - Я? Да что за глупости ты несешь?! - она кинула салфетку на стол и попыталась встать, но он остановил ее. - Ты хотела обсудить, теперь будь добра, слушай. Разумеется, я не ставлю под вопрос способности моего лучшего друга. О постельных подвигах Жданова давно ходят легенды. Но только тебя они не затронули, ведь так? Она испуганно моргнула. - Ты никогда не позволяла себе жить в полную силу. Ты всегда все делала с оглядкой на других. И Андрея ты потеряла именно поэтому. Она дернулась, но он крепко держал ее. - Я не хочу говорить о Жданове. - А придется. Он ушел от тебя к Пушкаревой потому, что она не побоялась рискнуть всем ради возможности быть с ним, а ты не рискнула ничем, хотя возможность у тебя была. - Это не так… - Не спорь. Еще утром я бы сгоряча решил, что ты бросаешь меня из-за Андрея… - Я не бросаю тебя! Мы с тобой просто спали! - Не перебивай меня! Я закончу и отпущу тебя. Ты испугалась, Кира, ты страшно испугалась, что впервые тебе чего-то хочется. Хочется так, что темнеет в глазах, но ты не можешь гарантировать, что не пострадаешь в этой войне. И никто не может, в том числе и я. Но я готов был рискнуть. Теперь вижу, напрасно. Ты не стоишь того, чтобы ставить на кон свою жизнь. - Он разжал пальцы. В его взгляде сквозило презрение. - А теперь беги, храни свое драгоценное спокойствие. Ты мне больше не интересна. Он подозвал официанта и заказал ужин. Еще с минуту Кира сидела, не двигаясь. Ноги отказывались слушаться. Она разрывалась между желанием разрыдаться и упасть в его объятия, ставшие такими родными за эти недели, или все же выбежать отсюда сломя голову и укрыться в спасительной тишине своей квартиры. Она не сделала ни то, ни другое. Она медленно выпрямилась и с гордо поднятой головой направилась к выходу. Она не сказала ему ни слова на прощание. Она просто удалилась с королевским достоинством, чтобы потом, в полумраке такси уткнуться лицом в колени и дать наконец волю душившим ее слезам. Она чувствовала себя раздавленной силой собственных эмоций, она все плакала и плакала, и вместе с рыданиями вырывались на волю все ужасы и несбывшиеся надежды ее монотонного существования. Она затихла лишь под утро. В ледяной пустоте казавшейся нестерпимо огромной постели Кира Воропаева впервые ощутила в полной мере, что значит одиночество… Глава 18 Кира вышла из лифта. Сколько раз за последние недели они делали этот шаг вместе. Следы слез и бессонной ночи были надежно спрятаны под темными очками. Но долго прятаться не получится. Что же она натворила? Вчера они вели себя как взрослые люди - она ведь именно этого хотела - не было ни скандала, ни взаимных обвинений. Просто поговорили и разошлись в разные стороны. Почему же тогда у нее такое ощущение, что ее долго и с наслаждением били? Все тело болело, но то была не физическая боль… Из президентского крыла появился Жданов, гладко выбритый, в наглаженной рубашке и со слегка наметившимся животиком он напоминал счастливого кота в лавке молочника. Не хватало усов, измазанных сметаной, и картина была бы полной. - Андрей, подожди, - вслед за ним вылетела запыхавшаяся и растрепанная Катя. - Ты забыл, - она сунула ему в руки какую-то коробку и на всех парах развернулась, чтобы бежать дальше, поднимать легкую промышленность. Но Андрей успел ухватить ее за подол юбки, летящий за ней словно шлейф: - Не так быстро, Екатерина Валерьевна, - и маленькая мышка утонула в нежном плену его огромных ручищ. Или точнее было бы сказать лап? Кира, как завороженная, наблюдала за нежным воркованием молодоженов, а к глазам вновь подступали слезы. Да когда же они иссякнут?! - Андрей, пусти, не здесь… - ее тихий голос заглушили его объятия. Мужчина ласково перебирал непослушные пряди, пытаясь собрать их в прическу, а она слегка морщила носик и смешно пофыркивала. Вроде и сменили ей очки, и одежду нашли приличную, но это была все та же нелепая смешная девочка, однажды появившаяся на пороге "Зималетто" и перевернувшая здесь все вверх дном. Катерина начала шутливо отбиваться: - Ну хватит, ты опоздаешь… А Андрей уткнулся ей носом куда-то в ключицу и быстро-быстро что-то заговорил. Пушкарева только кивала в ответ и улыбалась все шире. Наконец Жданов оторвался от жены и направился к лифту. А Катя стояла на месте и следила счастливыми глазами, как он ежесекундно оборачивался через плечо… Вот оно! Настоящее!!! Этих двоих отметила рука Судьбы. Они ругались, мирились, любили и прощали как в последний раз. Они боролись и верили друг в друга до последнего удара сердца. Рома был прав: они заслужили свое счастье. А что сделала Кира? Она снова сбежала… "Ты мне больше не интересна" - и мир рухнул. - Доброе утро, Роман Дмитрич, - Шура уже видела, как незримой тенью проскользнула к себе Воропаева. Прошел почти час. Вот вам и вместе! А теперь она пыталась обнаружить хоть какие-то признаки недовольства на лице своего шефа. Но тот был по обыкновению благодушно настроен: - Здравствуй Шурочка. Звонков много? - Только два. Я оставила у вас на столе записку. - Хорошо, я посмотрю. - А… - привычный вопрос так и замер на губах. - Кира Юрьевна у себя. - Не столь важно, - короткий кивок, и он удалился. Застывшая фигурка в кабинете слышала каждое слово. И каждое слово камнем падало на дно колодца, образовавшегося внутри нее за прошедшую ночь. Она понимала, что больше ей уже не стать прежней. Только потеряв Малиновского, она наконец смогла признаться себе, что на самом деле он значил в ее жизни. Она приросла к нему кожей и мясом, и назад пути не было. Но она не сможет перебороть себя, пойти сейчас к нему - он не станет ее слушать. Она неплохо успела изучить его и понимала, что свое последнее слово он уже сказал. Вчера. "Ты меня больше не интересуешь…" Рыдания готовы были снова взять ее в осаду, но она не допустит. Не сейчас! ей надо продержаться до вечера, а потом она уползет в свою норку и завоет от отчаяния, и на этот вой ее измученного естества отзовутся дворовые собаки. Дверь с шумом распахнулась и, как всегда, неся с собой крики и топот, в кабинете материализовалась Вика: - Киррра, ты должна мне помочь! - Что случилось? - апатия сковала ее, но игнорировать подругу все равно не удастся. - Они снова грозятся отключить электричество! Снова! представляешь? - А ты не пробовала им заплатить? - Пробовала, два раза уже платила, а им все мало! - она запустила руки в спутанные кудри и завопила: - У меня не хватает на все денег! - Найди себе спонсора, - сколько раз за последние месяцы она повторяла эти слова. - Я ищу, а он не ищется! ищу -не ищется…Может, попробовать еще раз с Малиновским, а? - Нет! Вика отвлеклась на секунду от своих злоключений и изумленно повернулась к Кире: - Ты чего? Та и сама понимала, что дала промашку - теперь придется изворачиваться. Она встала, засунула дрожащие руки в карманы и обошла стол: - Я просто за тебя переживаю. - Точно? - подозрительность была второй натурой Клочковой. Она прищурилась, - и больше ничего? - Абсолютно, - она обняла Вику, чтобы та не смогла увидеть ее лицо. "Как же больно!!!" - внутри все разрывалось от отчаяния. Терпи, Воропаева! лет через десять полегчает! - Тебе снова нужны деньги… - Кир, - она заискивающе заглянула ей в глаза, - я отдам, обещаю… - Да, конечно… - может, стоило ее действительно отправить к Малиновскому? Не она, так другая… - Шур, мне не передавали бумаги? Его голос! Опять! А Вика судорожно пересчитывала купюры… - Какие бумаги, Роман Дмитрич? - Кира Юрьевна должна была оставить. Это просто пытка! - Нет пока, я могу ей позвонить. - Не надо! это подождет. Зато она ждать больше не может! Как во сне Кира сделала шаг в направлении двери, и тут… - Роомочка, ты ли это? время обеда, а ты один… - Юлечка, золотце мое, я просто чувствовал, что встречу тебя, - Кира явственно представила ленивую улыбку, медленно освещающую его лицо. - Ну, раз так - я рада. А то мне стало скучно… Приглушенные шаги. - А мы сможем с этим что-нибудь сделать? Кира физически ощутила, как сильная рука уверенным жестом охватывает тонкую талию… Юлечка? которая? новая "для примерок"? Судорога сдавила горло. В последующие дни ей предстоит узнать всех рыбок Милко по голосам. И по шагам… - Кир, что с тобой? ты побледнела. - Мне нехорошо, голова вдруг… - она покачнулась. Вика тут же подхватила ее под руку и помогла сесть. Шаги удалялись, четкие мужские и игривые женские. В холле звонким колокольчиком разливался женский смех… Она не выдержит! просто не выдержит! Шура недоуменно смотрела вслед удалявшейся парочке. Она слишком давно здесь работала, чтобы сомневаться, что последует за коротким разговором. ООО "Мотель". Можно подумать, только Жданов знает это название! Шура фыркнула. Все как всегда. То-то она утрет Тропинкиной нос! Она была права! - Шура, воды, быстро! - Викин вопль раздался из недр кабинета напротив. - Ага, щас, уже бегу, - пробормотала девушка и не двинулась с места. - Ну скорее же, - дверь в треском отлетела, и на пороге появилась Клочкова, которая бережно вела под руку бледную как полотно Киру. - Не видишь, ей плохо! Шура подскочила и вихрем кинулась к графину. - Вот. - Быстрее можно было? - раздраженно бросила Вика и протянула стакан подруге. Та не отреагировала, остекленевший взгляд блуждал по двери кабинета напротив. "Возможно, не так уж Машка и не права", - Шура нахмурилась. А Кира умирала. Перед глазами плясали маленькие Малиновские, и каждый из них обнимал уже следующую пассию. Они двоились и множились с устрашающей скоростью. Сколько же их? десять? двадцать? Зная Ромку, их будут сотни! Ромку? Когда она успела зайти так далеко? Оо, она уже на полпути в ад. И это теперь ее жизнь. Вчера она испугалась, побоялась рискнуть. Он был прав. Тысячу раз прав! А она сломала воцарившееся было хрупкое равновесие… Кира тупо уставилась на свежий маникюр: вот этими самыми руками! Она не знала, что было бы дальше, и никто не знал, но у нее был шанс проверить, а она его упустила. Нет, не так, она его отшвырнула, как отшвыривают ненужную вещь. Господи, а он ей ну-жен!!! На что она рассчитывала? Что он побежит за ней? Станет уверять, что она - единственная? лучшая? Нет. Он - не Жданов. Совсем не Жданов! Смирись, Кира. Ты любишь Рому Малиновского. Любишь до сумасшествия… И впервые в жизни Кира Воропаева позволила себе погрузиться в блаженную темноту. Стр 4 Часть 2 (Стр 5) |
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |
|||
 |